Храм
преп. Макария
Желтоводского

12 февраля – Собор Трех вселенских учителей и святителей

12 февраля – Собор Трех вселенских учителей и святителей

12 февраля Православная Церковь празднует собор вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова (Назианзина) и Иоанна Златоуста. Вселенских – имеющих значение как учители для всех времен и народов. Они сыграли исключительную роль в формировании догматики, богослужения и церковной жизни вообще. Достаточно сказать, что из четырех вариантов Божественной Литургии, которая служится в поместных Православных Церквях, две приписываются авторству Иоанна Златоуста и Василия Великого.

Все они происходили из аристократических семей, которые отличались христианским благочестием и стремились дать своим детям как можно более хорошее образование. Например, Василий Великий учился у лучших учителей Кесарии Каппадокийской и Константинополя, а для завершения обучения отправился в интеллектуальную столицу античности Афины, где и познакомился с Григорием Богословом.

Теснейшая дружба, установившаяся между ними, сохранилась на всю жизнь. Григорий и Василий вместе провели юношеские годы и в дальнейшем оказывали поддержку друг другу. Для Златоуста же, который был младше их почти на 20 лет, первые двое были практически живой легендой и предметом глубочайшего почета и уважения. Иоанн много раз ссылается на суждения «блаженнейших, превосходнейших Василия и Григория» и ставит их как пример для подражания.

То общее, что их объединяло – это своего рода цивилизационная, культурно-историческая миссия, которую им предстояло выполнить в истории Церкви. Время государственных гонений прошло, надо было вносить христианство и просвещать им общественную, государственную и культурную жизнь, доносить истину о Боге используя достижения светской философии.

Василия Великого и Григория Богослова (а также Григория Нисского) еще называют Великими каппадокийцами, поскольку они были родом из Каппадокии – области Малой Азии, входившей в Восточную Римскую империю и населенной тогда греками. Сейчас Каппадокия принадлежит Турции. Основной вклад Великих каппадокийцев в богословие состоит в разработке учения о Троице. Григорий Богослов говорил в 22-м слове «О мире», что мы учим «поклоняться Отцу, Сыну и Святому Духу, единому в Трех Божеству и Силе, не предпочитая Одного и не принижая Другого… не рассекая единого величия новшеством имен».

Как возник праздник

Предыстория возникновения праздника такова. При византийском императоре Алексее I Комнине в Константинополе долго спорили о том, кто из этих отцов Церкви должен считаться первым и главным. Одна часть людей превозносила Василия Великого (память 14 января), другая считала таковым Григория Богослова (память 7 февраля января), а третья – святителя Иоанна Златоуста (память 26 ноября). Но по церковному преданию, в 1084 году митрополиту Евхаитскому Иоанну во сне явились вместе сразу три святителя и повелели установить общий день празднования их памяти:

«Нет ме жду нами ни первого, ни второго. Если ты ссылаешься на одного, то в том же согласны и оба другие. Поэтому, повели препирающимся по поводу нас прекратить споры, ибо как при жизни, так и после кончины, мы имеем заботу о том, чтобы привести к миру и единомыслию концы вселенной. В виду этого, соедини в один день память о нас и, как подобает тебе, составь нам праздничную службу, а прочим передай, что мы имеем у Бога равное достоинство». Димитрий Ростовский

Учение о Троице

Учение о Троице

Жизнь всех трёх святителей была полна тревог и испытаний. Василий Великий и Григорий Богослов за Церковь и церковное единство боролись с арианами, испытывая порой лишения и притеснения. Родившийся позже их почти на 20 лет Иоанн Златоуст, когда стал константинопольским архиепископом, за свои правдивые и честные проповеди был несправедливо обвинен в надуманных прегрешениях, смещен с кафедры, преследовался и был отправлен в итоге в далекую ссылку на самый край империи – в глухой Пифиунт на восточном берегу Черного моря (Пицунда, ныне в Абхазии).  Когда он, будучи уже измученным стариком, умирал в дороге, последними его словами в жизни тем не менее были – «слава Богу за всё!». Словом, жизнь каждого из этих вселенских учителей могла бы даже послужить предметом не одного романа.

Самым важным в богословско-догматическом отношении было учение великих каппадокийцев о Троице. В 4 веке после Р.Х., империю сотрясали споры с арианами. Основоположник арианской ереси Арий из Александрии учил, что Христос сотворен Богом и не единосущен (греч. ὁμοούσιος, в русскоязычной литературе омоусия), но лишь подобосущен Ему (греч. ὅμοιος, омиусия). Причиной возникновения арианства было несогласие Ария с учением Александра Александрийского, утверждавшим, что «Бог есть во Троице Единица и Единица во Троице».

Споры о Троице вдруг захватили всех – так жителей Восточной Римской империи волновали вопросы веры, настолько это было для них живо и актуально. О Боге и о соотношении Лиц Троицы спорили даже на улицах, площадях и в банях люди совершенно разных сословий и званий. Как не без иронии писал другой великий каппадокиец, младший брат Василия Великого Григорий Нисский, «одни, вчера или позавчера оторвавшись от черной работы, вдруг стали профессорами богословия. Другие, кажется прислуги, не раз битые, сбежавшие от рабьей службы, с важностью философствуют о Непостижимом. Все полно этого рода людьми: улицы, рынки, площади, перекрестки. Это — торговцы платьем, денежные менялы, продавцы съестных припасов. Ты спросишь их об оболах (копейках), а они философствуют о Рожденном и Нерожденном. Хочешь узнать цену на хлеб, отвечают: «Отец больше Сына». Справишься: готова ли баня? Говорят: «Сын произошел из несущих».

Арий был превосходным знатоком философии, и его христология носила рационалистический характер. Он пытался объяснить природу Христа и его отношения с Богом-Отцом так, чтобы они согласовались с разумом. Арий стремился избежать тех острых противоречий, перед которыми несовершенный человеческий разум ставило Откровение и православное церковное учение: что Бог одновременно Троица и Единица, что Христос одновременно и рожден, и не сотворен, и т.д.

В защиту Троицы и выступили великие каппадокийцы. Введя понятие ипостаси для разных Лиц Троицы, они провели строгое различие между понятиями «усиа» (сущность Бога) и «ипостасис», или между «фюсис» (природа Бога) и «просопон» (Лица Троицы). В посвященном своему брату Григорию Нисскому послании Василий Великий определяет усиа (сущность Бога) как общее, а ипостасис (Лицо) как особенное, частное. Аналогично, согласно этой логике, «человек» есть усиа, а «Павел» — ипостасис. Как в книге «Вселенские соборы» пишет А.В. Карташев, «этот памятник («Επειδή πολλοί»… от 369 или 370 г.) составляет краеугольный камень нашей научно-догматической техники.     Словом, опуская все подробности (предполагая их известными из Патристики), Василий, Григорий Назианзский и Григорий Нисский устанавливают ту отчетливую формулу о взаимоотношении Единой Божественной усиа и Трех Ипостасис, которой мы пользуемся теперь».

Философия – служанка богословия

Философия – служанка богословия

Как писал прот. Георгий Флоровский, «арианство поставило перед церковным сознанием философскую задачу. И в философских понятиях и словах ответила Церковь на арианский соблазн». И Василий Великий, и Григорий Богослов, и Иоанн Златоуст отличались очень большой ученостью и глубокими философскими познаниями. Про Василия Великого, например, говорили, что «он так изучил все, как другой не изучает одного предмета, каждую науку он изучил до такого совершенства, как будто не учился ничему другому. Философ, филолог, оратор, юрист, естествовед, имевший глубокие познания в медицине, — это был как корабль, столь нагруженный ученостью, сколь сие вместительно для человеческой природы». Про него с его другом Григорием Богословом также рассказывали, что они во время учебы в Академии в Афинах знали лишь две дороги: в учебные аудитории и в храм.

Однако те же великие каппадокийцпы в целом противостояли рационалистической тенденции в богословии. Та стремилась подчинить «юродство апостольской проповеди о Христе Распятом», что «для иудеев соблазн, а для эллинов безумие» (1 Кор. 1:23) высшему философскому истолкованию и уйти от острых апорий православной троичной догматики. Однако главный интерес православных богословов было дело спасения человека. Искупление и обожение человека возможны лишь при допущении того, что Бог-сын единосущен Богу-Отцу, и надо иметь мужество признать и принять возникающие в связи с этим острые, непримиримые для несовершенного человеческого разума противоречия. Но в этом выражается и смирение гордого разума, когда философия решается подчиниться вере и богословию, становится, как было сказано позже, их служанкой в интересах спасения человека.

Все три святителя при всей их учености и глубоком знании наук поэтому выше ставили другое, главное – постижение того, что ведет к спасению, и жизнь в соответствии с Божественными Заповедями. Конечно, это общая православная установка, которую разделяли и другие учителя Церкви, и которая и сформировала то Православие (правильное прославление Бога), каким мы его знаем и поныне. Однако у трех святителей она выразилась, может быть, наиболее ярко, и не в последнюю очередь потому, что они не отрицали и положительной роли ученой философии. Неслучайно их так много и как раз на эту тему в своих «Триадах» цитирует великий святитель Григорий Палама, чье богословское творчество окончательно завершило формирование православной догматики. Вот три ярких цитаты каждого из трех вселенских учителей, которые он приводит сразу в первой части первой своей первой Триады под названием «Для чего и до каких пор полезно заниматься словесными рассуждениями и науками»:

Василий Великий, из Беседы на седьмой псалом: «Мы обнаружили два смысла, обозначаемых словом истина. Один — постижение того, что ведет к блаженной жизни, другой – верное знание относительно чего бы то ни было из вещей этого мира. Истина, содействующая спасению, живет в чистом сердце совершенного мужа, который бесхитростно передает ее ближнему; а если мы не будем знать истину о земле к о море, о звездах и об их движении и скорости, то это ничуть не помешает нам получить обетованное блаженство».

Иоанн Златоуст, из «Толкования святого Евангелия по Матфею»: «Чего внешние мудрецы никогда не могли увидеть и во сне, то рыбаки и простецы объявляют нам с полной достоверностью; оставив землю, они говорят все о небесном, неся нам иную жизнь и иное существование, иную свободу, иное служение и иной мир и все вообще изменяя — не как Платон, или Зенон, или какой-нибудь еще составитель законов, потому что все такие прямо показали, что их души вдохновлялись злым духом, неким свирепым демоном, враждебным нашей природе. И эти рыбари с верою философствуют о Боге такое, чего никогда никто из тех не смог и помыслить, поэтому философствование тех философов пропало и погибло, и по справедливости: ведь все это внушили демоны. Итак, оно исчезло и презирается как ничтожнейшая из паутин, скорее же как нечто смехотворное, бесчинное, таящее в себе великий мрак и непотребство; но не такова наша философия».

Святой Григорий Богослов: «Первая мудрость – жизнь похвальная и очищенная Богом или очищаемая Им, Пречистым и Пресветлым, требующим от нас одной только жертвы очищения. Первая мудрость — презирать мудрость, которая в словесных рассуждениях, в извивах речи, в двусмысленных и излишних противоположениях. Ту мудрость я восхваляю и той жажду, которой рыбаки поймали сетями евангельскими вселенную, победив упраздненную мудрость своим совершенным и прямым словом».